В казачьем батальоне «Терек» служат богу и отечеству и готовы к борьбе

За священника отдали инструктора

В располаге казачьего батальона «Терек» вернувшиеся с боевого задания бойцы отдыхают, чистят оружие или курят во дворе, перебрасываясь скупыми фразами. Батальон «Терек» относится к бригаде «Терек» Добровольческого корпуса. В батальоне служит священник отец Серафим, его должность — помощник командира по работе с верующими военнослужащими. Есть в батальоне замполит, а он — «замповер».

Лихо закрученными усами отец Серафим похож на циркового силача. Первый контракт отслужил в отряде «Скиф» той же бригады. До того, как пойти добровольцем на фронт, руководил мужским хором «Русский формат». Поехал в зону СВО с концертами, чтобы поддержать бойцов, да так и остался.

— Батюшка знакомый позвал. Он у украинцев в плену был, отправил нам записку: «Не ждите моего возвращения, отправляйтесь и помогайте», — рассказывает отец Серафим.

Вместе с товарищами они добивались освобождения батюшки из плена и спустя некоторое время, того действительно обменяли. За русского священника потребовали инструктора ЦРУ, который с 2020-го (!) года готовил ВСУ-шников к войне.

На передовой отец Серафим служил молебны, выступал с концертами, раздавал гуманитарную помощь. Вместе с хором отвез бойцам больше 100 тонн гуманитарного груза — бензопилы, генераторы, бронежилеты и многое другое. Но хотелось помочь ещё.

— Я понял, что моё место здесь. На третий год войны парням нелегко. Нужно поддерживать боевой дух, чтобы не ослабел. Война идёт духовная: за единство народа, за традиции, за основы, на которых держится государство!

После подписания контракта, отец Серафим не только ездит на ЛБС, чтобы совершить литургию, причастить или исповедовать, но иногда дежурит на рации. Оружие в руки не берёт, воюет словом. И без чудес служба не обходится.

— Везли военнослужащим освященную в Троице-Сергиевой Лавре икону Святого Варфоломея, — рассказывает отец Серафим. — Под Соледаром в «Урал» влетел FPV-дрон. А в кузове были кубы с топливом и БК. Ещё чуть-чуть, и всё взлетело бы на воздух! Но дрон не взорвался, его схватили рукой и из кузова выкинули, только тогда прогремел взрыв. Осколки пробили тент, но никого не задели. Защитил апостол Варфоломей!

Воевать без жестокости

Святые — хорошо, но сам отец Серафим защищает не хуже. Привез боевому товарищу с позывным Вагр новый бронежилет, а спустя время осколок прилетел тому в напашник. Если бы не броня, ранение могло стать серьёзным. А так Вагр отделался раненым коленом и легкой хромотой. Он в батальоне командует отрядом БПЛА. Отряд небольшой, но растёт.

— Многие думают, что оператор БПЛА только летает. На самом деле, это всего 20% нашей работы, — говорит Вагр. — Остальное — инженерная подготовка, тренировки, разработка тактики, заход на позицию и многое другое.

Первая пораженная цель далась Вагру тяжело. Ему 37 лет, он из Москвы и никого убивать не собирался. Но так вышло — война. Это просто боевая работа.

— Я ненавижу нашего противника, потому что для него нормально подлететь к умирающему солдату и смотреть ему чуть ли не в глаза, смакуя боль и смерть, — говорит Вагр. — По уровню жестокости и расчеловечиванию, враг обошёл немцев во время Великой Отечественной.

Группа Вагра воюет без жестокости. Тихо заходит на позицию, уничтожает цель и быстро уходит, пока не обнаружили. Они — воины-невидимки, если можно так назвать бойцов, несущих на себе по 80-90 кг оборудования: генераторы, стойки, батареи, антенны и так далее.

Вера решительности не помеха

Почти у каждого в батальоне своя специализация. Казак с позывным Аккад работает из автоматического гранатомёта. Этой весной ему удалось остановить атаку 15 украинских боевиков.

— Ночью сквозь сон услышал, как ребята на мониторе считают бегущих на нас врагов: «восемь, десять, двенадцать…». Я вскочил, экипировался, мы начали стрелять. Когда прилетела первая граната, они отползли, забирая раненых.

Аккад считает, что АГС — оружие снайперское. Меткий стрелок за полтора километра может попасть гранатой в люк БТР. Но лучше всего этот гранатомёт подходит, чтобы рассеять пехоту, уничтожить группу диверсантов, накрыть прячущегося в «зелёнке» снайпера.

В составе другого подразделения Аккад воевал под Работино, помнит, как от снарядов горела земля. И пули над головой летали. А однажды украинские операторши БПЛА (он даже знает их имена — Наташа и Оксана) сбросили на него 4 гранаты подряд. Чудом удалось укрыться под телегой для перевозки птицы. Получил ранение, потерял больше литра крови.

О батальоне «Терек», в который пришёл недавно, говорит с уважением:

— Здесь у ребят всё пропитано верой в Бога, в казачий дух. Работают сплоченно, собранно.

— Но не делает ли это бойцов мягче, гуманнее и в итоге слабее? — сомневаюсь я.

— Вера в Бога решительности не помеха. Наоборот, укрепляет её, поможет сделать правильный выбор. Нужно верить и смотреть вперёд

Стреляли из всех стволов

Решительные люди охотно идут в казачий батальон. Например, крымчанин Соха в составе боевой группы сбил из автомата… 82 украинских беспилотника.

Он охранял участок «дороги жизни», по которой шла военная техника, доставлялись припасы, вывозили раненых. Вражеские дроны гонялись за нашей техникой, а Соха охотился за дронами. В их группе было 5 человек. У парней были детекторы дронов, переносные РЭБ, ружья с дробью-«пятёркой», и автоматы, стреляющие обычными патронами и трассерами вперемешку.

— 82 дрона мы сбили официально, а неофициально — за сотку, — гордится Соха.

— Что значит «неофициально»? — удивляюсь я. Лицензии на отстрел вражеских дронов-убийц у нас пока не выдавали.

— Официально сбитые — те, что можно подобрать. Но бывает, они на минные поля падают, и за ними идти рискованно.

Парни сбивали FPV-шки, «мавики», «аутели» и даже дроны-ретрансляторы, раздававшие wi-fi. Дроны летели роями, волнами и по одиночке, высоко в облаках или в полутора метрах над землей, пытались даже охотиться на парней.

— Кто из нас больше сбил дронов, мы не обсуждали. Стреляли одновременно из всех стволов. Старались не выходить из укрытия — из-за деревьев или кустов. Чтобы дрон не заметил и не смог атаковать. Били его в бок или в зад. Но бывало и в лоб. Несколько раз они взрывались рядом, в 10 метрах.

Самое сложное, определить расстояние до беспилотника по звуку. Если ветер дует в обратную сторону, то дрон может повиснуть над головой, а тебе будет казаться, что он ещё далеко. Чудо ли причина или отличная боевая подготовка, но 82 дрона сбиты, а Соху даже не ранило.

Главное — быть вместе

— В Соледаре нас спасла соль, — уверяет комендант располаги с позывным Голландец. — Когда мы туда попали, вода была такой грязной, я думал, начнется дизентерия, и мы все пострадаем. Но из-за соли бактерии и микробы не развивались. Мы выдержали.

Голландец — бывший спасатель. Позывной получил, потому что — летучий. Работал в МЧС в Калмыкии, Иваново, Ставрополье. Дослужился до подполковника. Выйдя на пенсию, пошел воевать. Теперь он один из командиров в казачьем отряде. Лично комплектовал бригаду «Терек», почти каждый из казаков так или иначе прошёл через него.

— Мы все добровольцы, — говорит он. — Приходя сюда, обретаем новую должность и семью. Здесь нет званий, мы все равны и называем друг друга «брат». Рядовой с боевым опытом может стать командиром, а полковник — идти рыть окопы. На должность берут по знаниям, а не званиям. У нас батальоном командует бывший гвардии сержант, но у него опыт. Полковники его слушаются как обычные рядовые бойцы.

— В «Тереке» все становятся товарищами и взрослеют на глазах, — добавляет Гуран, казак из Забайкалья. — Представьте себе Клещеевку: 7 км мясорубки, где мы прежнего комбата потеряли, а дети в городе на велосипедах катаются возле разрушенных зданий! Они по звуку прилета определяют калибр снаряда. И уже не боятся, привыкли. Вот это страшно.

Гуран считает, что на ситуацию на передовой мало влияют разговоры о перемирии. Если борьба продолжится, то лично его это не пугает.

— Самое тяжелое в нашей работе — ждать, – считает он. — А когда начинается стрельба или движение, то это нормальная работа. Встаёшь и идёшь. Дышишь ровно, и всё получится. Тем и победим!