«Самое сложное в работе — переживать за пациента»: военный медик отряда «Ирбис» о своей работе

Комната в доме, застывшая в 80-х, фанерный крашеный потолок, надорванные бледно-желтые обои. На стене маркером в столбик выписаны значения шокового индекса Альговера. Лампа освещает стол с раненым. Просто яркая лампа, не хирургический светильник, но она дает свет.

Медики удаляют осколки. Боец из отряда «Тигры» попал под огонь АГС. Пострадали, рука, шея, спина – залетело под воротник. Врачи – сама забота и добродушие, работают, утешают, поддерживают. Раны заклеены, доктор проверяет пациента:

— В ушах звенит, братан? – спрашивает добрый доктор из отряда «Ирбис».

— Так малёхо.

— Ну мы сейчас еще ушки посмотрим.

С ушами все нормально, а «малёхо» звенит уже неделю после прилетевшей «Бабы-Яги». Еще болят ребра. Есть подозрение на перелом.

К бойцу прямо в перевязочную заходит командир, спрашивает его о состоянии, расспрашивает об обстоятельствах ранения.

Рядом со столом мобильный рентгеновский аппарат. Раненого кладут на спину, аккуратно, почти нежно подсовывая под спину пластину детектора. Все помнят рентгеновские кабинеты в поликлиниках? Отдельный вход к аппарату, защищенная комната рентгенолога. Здесь такого нет. Только свинцовый фартук на медике, удерживающим излучатель в нужной проекции, а второй – тот, кто нажимает кнопку для снимка – просто отходит подальше. Вот и вся защита. Вот такой незаметный практически ежедневный подвиг врачей на пункте стабилизации, где оказывают первую помощь раненым, прибывшим с передовой.

Экскурсию по пункту проводит медик с позывным Рубен. Закончил Луганский государственный медицинский университет имени Святителя Луки, по специальности врач-травматолог, работал в городской больнице. В августе ушел на СВО.

Он показывает средства и аппараты для оказания помощи и определения тактики лечения больных. Рентген. Стол для перевязывания. Иммобилизационные шины, средства для инъекций, препараты первой необходимости для стабилизации. Самым «вкусным» Рубен называет аппаратуру: УЗИ аппарат, который подключается к телефону, глюкометр и отоскоп для определения перфорации барабанной перепонки, монитор для определения давления, пульса, сатурации, аппарат ИВЛ с кислородом. Все это помогает тому, чтобы человек вернулся живым.

Рубен рассказывает о буднях военных медиков.

«Ранее прибыл пациент средней – тяжелой степени тяжести. Мы его стабилизировали, оказали должную помощь в виде инфузионной терапии, перевязки, а также стабилизации перелома. Я провел одномоментную закрытую репозицию и зафиксировал перелом с помощью временной мобилизации лестничной шиной. Наутро я его отвез…

Сегодня вы видели пациента с осколочными ранениями мягких тканей шеи, верхней левой конечности и грудной клетки. Осколок не проник в легкие, поэтому пациент отделался легким испугом».

Основная причина ранений, говорит врач, сбросы с дронов. Нередки подрывы на минах, так как противник делает новые типа самоделок, которые трудно обнаружить и распознать.

«Самое сложное в работе»? — Рубен задумывается над вопросом. — «Наверное, переживать за пациента, думать о нем. Оказать помощь мы всегда успеем, а вот когда ты думаешь, как он доехал, как ему оказали помощь… вот это самое сложное».

Рассказывая про самый сложный случай в практике, Рубен вспоминает, как еще во время работы в горбольнице им привезли бойца без двух конечностей. «Гемоглобин был предельно низкий, около 40 грамм на литр. Капали ему около двух литров крови, параллельно оперировали, останавливали кровотечение. Было тяжело, но мы его стабилизировали. Он выписался, потом пришел на своих протезах, благодарил нашу команду».