Пограничник, «афганец», доброволец

28 мая в России отмечают День пограничника. Среди добровольцев Корпуса есть те, кто проходил службу в погранвойсках, заступал на охрану государственной границы СССР и России. Бывших пограничников не бывает, к своему празднику они относятся трепетно. Поэтому к празднику мы сделали интервью с «Филиппычем», заместителем командира бригады «Князь Владимир» по военно-политической работе, пограничником, участником боевых действий в Афганистане.

— Как вы попали в пограничные войска?

— После окончания техникума в 1980 году нас привезли в военкомат, где мы провели неделю, готовили нас к совершенно другому распределению. И вдруг приехал пограничник и нас забрал. Так я попал в пограничные войска. Сначала в учебку в литовской Клайпеде, потом в сержантскую школу, служил на заставе, служил в учебке, готовил молодое пополнение. Потом стал помощником по комсомольской работе начальника политодтела отряда, остался на сверхсрочную.

В 1983 году вдруг вызвал меня начальник политодела и говорит: «Саша, понимаешь, ты, конечно, имеешь право отказаться…» Я отвечаю: «Товарищ полковник, что надо сделать?» «Надо поехать на смену в Афганистан». «Вопросов нет, — отвечаю, — поеду, когда скажут».

И прошел месяц-полтора после нашего разговора, меня позвали в отдел кадров, сказали, «собирайся, поедешь в теплые края». Вот так я оказался в Афганистане.

— Мало кто знает, что советские пограничники тоже были в Афганистане. Что вы там делали, какие задачи выполняли?

— Очень был интересный опыт. Начнем с того, что мы, пограничники, заходили в Афганистан с дипломатическим паспортом. Наша основная задача была, конечно, выполнение интернационального долга. А кроме этого, мы должны были охранять границу СССР с внешней стороны, чтобы не допустить прорыва бандформирований на территорию страны, и, конечно же, прекращение наркотрафика на территорию Советского союза. В Афганистане наркотиков было достаточно, да и сегодня еще очень много. И эти функции как раз были возложены на пограничные войска. Помимо этого, в наши задачи входила охрана газопровода, который шел на Узбекистан. Для этого было создано несколько мотоманевренных групп, которые действовали на всем протяжении советской границы с Афганистаном. Они были в оперативном подчинении 40-й армии, а организационно подчинялись пограничным отрядам, округам.

Я служил освобожденным секретарем комитета комсомола 2-й мотоманевренной группы «Шибирган». В группе было примерно 300 человек. Мы передвигались по большой территории, если так смотреть, то до Кабула я не дошел 150 километров. Крайние точки у нас были от Ташкургана с одной стороны до Сари-Пуля с другой. Основной упор делали на зачистку, даже в таких больших населенных пунктах как Шибирган, Меймене, искали «басмачей», скажем так на российский лад.

Иногда две-три группы объединялись в одной точке и проходили территорию для выполнения боевых задач. Вот так мы действовали, участвовали в столкновениях. Тогда я и получил первые навыки, что такое вообще войсковой бой, и как он ведется.

Мне тогда было 22 с половиной года, наверное. И я первый раз попал под обстрел. Ехали на БМП, я сверху, и по нам начали стрелять. А наводчик не мог повернуть пушку, потому что я в люке ему мешал, и он меня просто стащил вниз. Крышку люка закрыл, повернул пушку, начал стрелять, а я понимаю, что автомат забыл на броне. Люк приподнял, руку высунул, нащупал автомат, затащил внутрь. Сижу, через триплекс пытаюсь разглядеть врагов и ничего не вижу, потому что они все в высокой кукурузе – мы вдоль поля ехали. Потом оказалось, что наша первая группа начала их окружать, они побежали через кукурузу и случайно наткнулись на нас. Начали обстреливать. Вот тогда я первый раз понял, что такое выстрел из гранатомёта по тебе.

Но, вы знаете, никакого ощущения страха не было. Первое — было непонятно, что происходит на самом деле. Второе, наверное, это была все-таки молодость, и все мы были полные энергии, озорные молодцы. Бой закончился успешно, никто не погиб. Мы там взяли несколько человек пленных.

Бои в основном были не с организованными бандами душманов, как мы их тогда называли, а с разрозненными группами, каждая из которых действовала в своей провинции, в своих интересах.

Сейчас часто говорят, что мы их захватили, но мы никого не захватывали. И не было вторжения, чтобы поработить, захватить территорию Афганистана или присоединить ее к СССР.

Были, конечно, перегибы, ошибки. Но Советский Союз строил в Афганистане школы, дороги, электростанции, научные центры. Мы несли туда культуру.

— С местным населением приходилось работать?

— Мы все-таки работали по линии политодела, но общались и с хатовцами, и с царандоевцами, то есть безопасность и милиция.

Старались как можно меньше заниматься населением, потому что все-таки страна жила совершенно в другом веке по своему календарю. Светского там еще совсем было мало. Ну и понимаете, что это страна другой совершенно веры. Да, были встречи, общение, но без знания языка тяжело было, только жестикулируя, показывая, улыбаясь… Но надо было всегда помнить, что тебе могут выстрелить в спину.

Но несмотря ни на что, это было интересное переключение. Я скажу так, я уезжал из Афганистана, когда меня провожали, у меня текли слезы. Жалко было заканчивать год, который я провел там с ребятами. На сегодняшний день я общаюсь с двумя — один в Калининградской области живет, один под Москвой.

— Куда попали после Афганистана?

— Продолжил службу в Литве, до 1987 года. Потом вернулся на родину в Тамбовскую область.

— Чем для вас стала служба в погранвойсках? Это вспоминание о молодости? Это причастность к чему-то великому?

— Это мой первый профессиональный праздник. И для меня на сегодняшний день главные праздники: Новый год, Пасха, День Пограничника. Я очень уважаю и хорошо отношусь к этому празднику. 7 лет в пограничных войсках. На тот период времени были прекрасные офицеры, которые дали хорошие навыки не только в службе, но и потом по жизни.

— В Добровольческом корпусе пригодилось что-то из прошлого опыта?

— Первое, конечно, это стрельба. В школе сержантского состава мы стреляли и днем, и ночью. Пограничный наряд — это два человека и более, которые вышли, и встретив, не дай Бог, противника, помогают друг другу. Не положил цель, тебе должен помочь напарник.

Вообще все начинаешь вспоминать сегодня. Воюют сейчас в основном взрослые люди. У них другая психология, другие мотивы. Из них надо делать сплоченный коллектив. Сглаживать напряженность в мужском коллективе, молниеносные всплески эмоции, когда кто-то что-то не то сказал, не так посмотрел. Это все нужно погасить, отладить. То, чему учили в пограничных политических войсках, помогает. Иногда приходится немножко не гибко действовать, может быть даже жестковато. Но сегодня совершенно другой образ жизни. Это не советский человек. Это уже российский гражданин.

— Это проще или тяжелее?

— Знаете, наверное, тяжелее. Когда ты работаешь с молодежью, намного легче. Но я считаю, что все равно общение с людьми, помощь людям всегда должны стоять на первом месте. Нужно идти к людям, как говорит наш Верховный Главнокомандующий, и спрашивать их чаяния и нужды. Пусть ты не всем поможешь и не сразу, но ты должен жить с ними, с их проблемами.

— Если брать идеологическое состояние, морально-психологическое состояние людей на войне, есть разница между людьми в Афганистане и сейчас?

— Вы знаете, если брать поколение возрастное, наше поколение, то на сегодняшний день мы придерживаемся тех же традиций. Если брать молодежь, я бы не сказал, что она какая-то другая, менее смелая или что-то такое. Нет! Сегодня молодежь умнее. И даже политически более подкована в каких-то вещах. Но им не хватает истории. Вот той истории, на которой вырос я. Поразительно, что многие не знают в Тамбове, где какие есть памятники и кому они воздвигнуты. Знаете вальс «На сопках Маньчжурии», кто его написал? Это Шатров — наш, Тамбовский. Или марш «Прощание славянки» Агапкина? Тоже в тамбове написан. Сегодня там памятники им стоят. А молодежь спрашивает, кто это? Они этого не знают. И им надо помогать узнать и объяснять, зачем это надо знать.

— В праздник фуражку наденете?

— Нет. У меня ее нет. Однажды подарили фуражку довоенную еще, я ее в Тамбове подарил на мероприятии пришедшему ребенку — так он на нее смотрел. А у него отец военный потом рассказывал, что сын фуражку не отдает никому.

Я хотел бы поздравить с праздником всех пограничников. Все семьи пограничников. Всех, для кого сутки начинались в 20 часов, кто слышал слова «выступить на охрану Государственной границы». Всех с праздником!