Казаки товарищей не бросают. Как воюет отряд «Балтика»

В составе казачьей бригады «Терек» действует добровольческий батальон «Балтика», сформированный «Казачьим округом Санкт-Петербурга». Но служат в подразделении не только казаки из Северной Столицы, есть также терцы Ставрополья и других регионов Северного Кавказа. Много бойцов прибыло из Челябинска, Архангельска, Мурманска, Вологды, Костромы и Москвы. И сегодня все они успешно выполняют боевые задачи на Соледарском направлении. С бойцами пообщался военный корреспондент Григорий Кубатьян.

Зачем нам РЭБ, если у нас есть батюшка

В расположении батальона «Балтика» казачьей бригады «Терек» Добровольческого корпуса я был два года назад, когда его только сформировали. За это время кое-что изменилось. Раньше двухъярусные кровати стояли прямо в штабе, теперь штаб занимает всю комнату. На стене добавилось флагов, но всё так же мирно соседствуют — российский, советский, монархический, Нерукотворный Спас и флаг военно-морских сил.

У входа висят фотографии. На них открытые мужественные лица, некоторые даже улыбаются. Сложно поверить, что всех этих парней, добровольно вставших на защиту Родины, уже нет в живых — это бойцы батальона, погибшие за веру и Отечество. На другой стене детские рисунки: стреляют танки, летят самолёты. На центральном рисунке солдаты несут на носилках раненого. Даже дети понимают, что такое война.

В расположении появилась церковь. Очень маленькая, в помещении не больше подсобки. Максимум — на десять человек. Но она действует.

Их ведёт отец Алексей Голик, позывной Отец. Он клирик Белгородской и Старооскольской епархии. А здесь — батальонный священник. Иногда выезжает на передовую, чтобы провести службу там. Это особенно важно перед штурмом.

— Ребята благодарны мне за присутствие. Шутят: «зачем нам РЭБ, если у нас батюшка есть», — говорит отец Алексей. И вспоминает, что когда он в последний раз провел две с половины недели на передовой, никто из бойцов не погиб и даже не был ранен.

Проводил и пасхальную службу. Прямо в окопах, до противника было метров 150, не больше.

— Я запрыгивал в блиндаж и говорил: «Ребята, кто причащается? Времени нет, решайтесь! Или молимся, или я иду дальше». Почти все соглашались. За день обошёл 7 или 8 позиций. Прошёл не меньше 10 км в бронежилете. Ноги гудели, но я был счастлив, что мог послужить ребятам!

Отец Алексей зажигает свечку и ставит в песок, насыпанный в цинковый ящик из-под патронов. Потом зажигает ещё несколько свечек и раздает казакам, зашедшим в комнатушку церкви. Все вместе начинают молиться.

Мама сказала: «Сожгу твой паспорт»

Один из пришедших в церковь казаков — боец с позывным Еврей. Это не из-за религии или национальности. Как-то в молодости он обыграл друзей в карты. Выигрыш был значительным и раздосадованные на такую удачу друзья, дали ему обидное, как им казалось, прозвище, так и приклеилось. Сегодня Еврей носит его даже с некоторой гордостью.

Это здоровенный бородатый казачина. Хозяйственный, домовитый, рукастый. Первым делом в своем аппендиксе располаги он соорудил туалет, умывальник и душ. И ещё кухоньку. Еврей — повар 6-го разряда. Вслед за ним в батальон пришли служить трое (!) его сыновей.

— У нас семейный подряд. Мы все здесь! — с гордостью говорит казак. — Когда я ранение получил, ходить не мог, сыновья за мной ухаживали, таскали меня. А как встал на ноги, поехали за мной.

Старшего и среднего сейчас нет на месте. Первый тоже получил ранение, второй в отпуске. Зато младший, Егор, рядом.

— Меня мама не хотела отпускать. Сказала: «Я твой паспорт сожгу! Всех провожаю, а я с кем останусь?!», — признаётся Егор. — Потом год прошёл, старшие вернулись, и она меня отпустила. Мне здесь нравится. Отношение дружелюбное, братское. Нас все уважают, отца особенно.

Недавно Егору исполнилось 22 года, и отец подарил ему настоящую шашку. Красивую, наточенную. Скоро средний сын вернётся из отпуска. А Егор, наоборот, поедет домой на пару недель. Его позывной —Бурый. У всех братьев «медвежьи» позывные.

На шевроне было написано «Корне…»

У входа в располагу стоит Корней, казак Дмитрий Корнеев из Тюмени. Если Еврей — здоровяк, то Корней — атлет с идеальной фигурой. Бывший хоккеист, мастер спорта международного класса, выступал за сборную России. Вот только беда… одной руки у него больше нет. Потерял в бою.

Корней соглашается рассказать о себе, и мы идём в его хату, в которой он живет вместе с двумя пёсиками, котом и кошкой. Вся эта живность пришла к Корнею сама. Пёсики выбрали его своим хозяином, а коты, как водится, назначили хозяевами себя. Приходится подкармливать всех, но, когда Корней уезжает на боевое задание, животные не разбегаются, а терпеливо ждут.

Теплое время года Корней проводит на открытой «веранде», похожей на сарайчик без одной стены. Здесь он оборудовал тренажерный зал, чтобы поддерживать себя в форме. Штангу, гантели и гирю нашел в разрушенном Бахмуте. На гире следы от осколков снаряда, но ручка цела, а значит гиря исправна. Взять 50-килограммовую штангу двумя руками Корней уже не может. Он подсаживается под нее, кладет на плечи, потом приседает. И отдельно тренирует плечо левой отсутствующей руки.

Корней привык к новой жизни, справляется одной правой, сам надевает и застегивает бронежилет. Свою «веранду» украсил картинами. На одной изображение кораблика («Балтика» же!), другая — портрет Пушкина, которого Корней очень любит.

— Раньше я защищал цвета Родины на ледовой арене, потом пришлось взять в руки автомат, — рассказывает Дмитрий Корнеев. — Я руководил строительной фирмой. Ребята, которые у меня работали, пошли воевать. Вот я за ними и приехал.

Ранение он получил в лесу под Часовым Яром. По их группе прилетел FPV-дрон. Тяжело ранил троих. Судя по всему, дроном управлял ас, он совершил сложный маневр и влетел адски точно.

— Это был мой день рождения, 40 лет исполнилось. Но у меня в тот день было дурное предчувствие, — вспоминает Корней. — То облака в форме черепов мерещились. То присел на ствол дерева и заметил труп ВСУ-шника. Обычно я их не трогаю. А тут решил посмотреть и вижу шеврон, а на нём написано «Корне…», дальше из-за грязи непонятно. Я тогда будто сам себя мёртвым увидел.

Понял, что не умираю и пошел

В точку эвакуации выбирались с трудом. Нужно было пройти 7,5 км ночью по заминированному лесу. Но как это сделать с такой кровопотерей?! Противник пытался их добить, к счастью, не попал. За ними вышли ребята из группы эвакуации.

— Командиром у нас был Чукот, его тоже ранило. Я уже смирился с тем, что погиб. И последние наставления Чукоту давал, что семье передать. Расскажи, говорю, им обязательно, как я воевал. А он мне: «Сам потом расскажешь», — вспоминает Корней. — Пока ждали эвакуации, подошёл десантник контуженный, перемотал меня нормально и поставил третий укол нефопама. Я лежал, лежал, и понял, что уже не умираю. Встал и пошёл.

Группа эвакуации нашла Корнея и остальных. Казаки товарищей не бросают. Его положили на носилки и понесли. Корней — спортсмен, парень крупный. «Ох, как мама тебя хорошо накормила!» — кряхтел один из казаков, но терпеливо нёс товарища.

Иногда останавливались, чтобы на открытой местности поставить ему капельницу, которую он держал здоровой рукой. А по дороге — обстрелы, «Баба-Яга».

— Левая рука на одной жиле висела. Я её дергаю, не отрывается. Парням говорю: «Да оторвите мне её уже, отрежьте!» А они: «Сейчас на точку придем, тебе всё нормально сделают». Так и вышли.

— Ты сразу решил, что вернешься, или думал, что всё, отвоевался? — спрашиваю его.

— Я привык всё делать до конца — в работе, в бизнесе, в спорте. Я предан руководителям, близким, друзьям и предан Родине. В мыслях не было, что закончу воевать даже без руки! Я много пользы приношу.

Уже через 2 недели Корней рвался из госпиталя на фронт. Но кроме руки, были насквозь прострелены нога и печень, а в теле оставались осколки. Пришлось восстанавливаться.

— Да, эстетически это выглядит некрасиво, — вздыхает Корней. — Я всю жизнь посвятил спорту, здоровью, внешнему виду — для меня это тяжело. Бывают моменты, я переживаю, что руки больше нет. Но потом прихожу в себя. Мои дети, жена, мама этого вроде бы не замечают. Я думал, что когда приеду, они будут плакать, переживать. Раньше сам, когда смотрел на людей без рук или ног, испытывал сострадание и неловкость. Но, слава Богу, не ощущаю ни взглядов таких, ни мыслей. Одной руки мне хватает, чтобы обнять жену и детей.

Вернувшись в часть, Корней сразу поехал на передовую — Бахмут, Часов Яр, Соледар. Держал позиции, дежурил, следил за обстановкой, работал в пункте управления огнем. Едва не попал под вражескую «Бабу-Ягу», разлившую напалм.

В казаки Корней поверстался в батальоне. Вступил в тюменское казачество. Он — сибирский казак в первом поколении, родоначальник казачьего рода. Сын его будет казаком, и внук тоже. За службу и подвиг Корней награжден орденом Мужества.